Доклад А.Ланцова о творчестве И.Глебовой
Семинар 29.10.2009г.

Мнение

В конце ноября 2009 года знакомое мне литературное сообщество облетел доклад А.Ланцова "О литературных влияниях в поэзии И. Глебовой". Меня заинтересовало название доклада, интригующее и отчасти непонятное для меня. Мысли о Родине, сходные моим собственным, я много раз встречал в стихах Ирины Глебовой, и часто приходил к заключению: "Завершено. И снова – очень злободневно, даже неосторожно. Но такова она есть, родина моя, и малая, и великая…". Мог ли кто-нибудь повлиять на творчество поэтессы так же заметно, как окружающая действительность? Название доклада обещало назвать многие такие имена. Оно обещало показать большую аналитическую работу над стихами. Какие же устойчивые литературные явления в стихах Ирины Глебовой открылись искушенному взгляду Алексея Ланцова? Я приступил к чтению в поисках ответов.
Анализ авторских стихов выглядит неглубоким, и даже возникают вопросы о цели этого доклада. Текст, критический по духу, не блещет логической строгостью. Но раз доклад по воле автора распространялся без ограничения круга читателей, я решил так же опубликовать свои комментарии. Они приведены ниже с указанием их места "на полях" доклада. Я не стал цитировать доклад полностью – найти его в оригинале не составит особого труда.
Итак, вскоре после вступления о Сартре и Рэмбо, очередь доходит до Ирины Глебовой:

"<…> Но тут же закрадывается подозрение: не есть ли вышеназванные и остальные персонажи книги всего лишь маски одного и того же лирического героя, точнее героини, кочующей из стихотворения в стихотворение? Героиня может стать кем угодно, смотря по обстоятельствам.<…>"

Сразу замечу, что сама фраза "героиня может стать кем угодно" - пустая. Если героиня может стать кем угодно, то мы в ком угодно можем ее увидеть. И с тем же успехом можем ошибиться, если героиня не может менять "маски" в своей собственной "комедии".
Как создается литературный персонаж? Тот самый, цельный снаружи, и изнутри тоже цельный, нам показанный. Как читателю дать посмотреть на мир глазами этого персонажа? Да так обычно и происходит – автор на время переселяется в другое тело, в другое время, другое место. Автор переселяется все чаще и чаще, все легче и легче отрываясь от своей единственной реальности... В любом раскрытом персонаже есть автор, даже если волей автора персонажу назначена гибель. Вот если бы можно было сказать, сколько этого конкретного персонажа в самом авторе – это имело бы смысл, и было бы гораздо интереснее…

"<…> И там, где "проклятые" платили крупной монетой за право быть собой и писать так, как считали нужным, мы видим искусство ради искусства, игру на фоне списанных историей литературных декораций. Возьмём стихотворение "Город шатких мостов...". О чём оно? <…>"

К сожалению, "списанные историей литературные декорации" продолжают существовать в виде реальных городов России. Нам не заменяют эти старые декорации новыми. В этом своем городе-декорации я каждый год выглядываю из окна многоэтажного дома, и внизу, рядом с оживленным перекрестком вижу… старый колодец. Деревянный, с воротом и цепью. Правда, он давно без ведра. Его заботливо сняли или "безликие воры", или притаившиеся неподалеку хозяева.
Люди в "городе" - кто же это? Те самые устаревшие герои, которые были описаны у "проклятых поэтов"? Так наша бытовая типология до сих пор содержит и "крыс", и "безликих воров", и "человека-хлам", и "медленные яды"...
Все же – это они? С виду описанные герои состоят все из тех же литературных деталей - из серости, худобы, острых и нездоровых взглядов, сквозняков, милостынь. Так это они или нет?
Нет, это не они.
Но издали разницу разглядеть действительно сложно. Ведь это новые вещи производятся по новой технологии и с новым лицом. А в хлам они превращаются по одним и тем же законам, независимо от времени и места. Если мы не видим разницу между хламом 19 века и хламом века 21, это просто означает, что мы от этого хлама стали одинаково далеки. Хлам для далекого человека всегда однообразен, знаете ли… Узнать в хламе кого-то, и понять, что этот кто-то продолжает там существовать своей хламной жизнью, нам не будет приятно. Но мы в наших городах-декорациях не выбираем – мы привыкли узнавать…

"<…> Но даже в тех редких случаях, когда лирический субъект максимально приближен к биографическому автору, почти сливаясь до неразличимости, а обстановка более менее конкретна (в отличие от абстрактного "города"), коварные тенёта прежних традиций если и не связывают автора по рукам и ногам, то всё же весьма затрудняют свободный (читай: самостоятельный) поэтический жест. <…> А вот стихотворение Рембо "Бедняки в церкви". Его лирический герой, "не унижая" себя, как и героиня Глебовой, "бессовестной молитвой" в храме, отстранённо наблюдает собравшихся прихожан:<…>"

Вот этот вывод еще интереснее – затрудняют самостоятельный жест. Хотите, я этот же фокус покажу сколько угодно раз?
Вот дуэль Лермонтова и Мартынова. Вот дуэль Пушкина и Дантеса. Кто у кого "списал"? Конечно же, Мартынов у Дантеса, потому что мартыновская дуэль была позже, в 1841 году, а Пушкина таким же способом не стало в 1936 году. Логично?
А еще давайте: вот в 1931 году взорвали Храм Христа Спасителя революционеры. Кто затруднил их самостоятельный жест? Сам Герострат, который многими веками ранее храм Артемиды сжег! Значит, не было у них своей идеи, а просто им подвиг Герострата не давал ни сна, ни покоя...
Мы можем увидеть в двух вещах общую идею, и без рассмотрения деталей объявить одну вещь несамостоятельной просто потому, что она по времени родилась позже. Правильный ли это вывод?
Нет, вывод неправильный, ибо мы меняем местами следствие и причину.
Пока мы не нашли совсем близких фрагментов, правильный вывод - только тот, что общая идея жива во времени. Так и в случае с общенародной святыней. Что сейчас, что двести лет назад, многие люди ходят в церкви как зомби, по расписанию и за компанию, а не по призыву души. И мне не обязательно читать Сартра и Рембо, чтобы возмутиться этой священной стадности. Возмутиться самостоятельно, искренне, и от всего моего неверующего сердца.

О реминисценциях спорить сложно, поскольку видение реминисценции зависит не только от автора, но и от читателя. Не вступая в спор, могу только удивиться представленным в докладе реминисценциям:

"А я люблю и такую - седую, безгласную"
"Да, и такой, моя Россия, ты всех краёв дороже мне"

На свежий взгляд – что сказать? В первом случае автор просто принимает Россию такую, какая есть. Что важно - называет(!), какую именно. Во втором - превозносит, но не называет.
Да, объект подразумевается один. Но действия разные, и характеристики – тоже разные. Потому удивляюсь - при чем здесь Блок? Да, он писал о России, но разве он один?
Вообще, интересный подход к реминисценциям здесь и далее. Реминисценция объявляется, но не раскрывается. И мне, слепому и непросвещенному, остается только гадать, почему в первом фрагменте видится реминисценция второго фрагмента. Еще додумать можно, и досочинять тоже можно – только это будет свое собственное творчество, а не анализ авторского.

"Просторы заброшенные, безлюдные"
"Только ль страшный простор пред очами, Непонятная ширь без конца?"

Первое - это вообще маленький кусок большого высказывания. Обрывок не самодостаточный. Не из начала, не из конца. Он не завершен даже как речевой оборот. В таких мелких фрагментах неточные параллели реминисценции можно с успехом проводить для многих и многих поэтов, а не только для Александра Блока. Вот Есенин:

"Край ты мой заброшенный..."

Или вот Никитин:

"Степей безлюдье и простор,
Напевы бури заунывной,..."


Или Вениамин Блаженный:

"- Я здесь, - говорит мне какой-то неведомый предок,
Какой-то скиталец безлюдных просторов России, ..."

Все они, найденные за пять минут в Интернете, не менее блоковских строк созвучны тому вырванному из контекста фрагменту. И вряд ли в нем можно увидеть настоящую реминисценцию.

"Россия. Блеск и нищета"
"Россия, нищая Россия
О, нищая моя страна"

Сочетание "блеск и нищета" тоже не реминисценция. Оно, применяемое сегодня к какому-нибудь факту российской действительности, настолько распространено, что Блок с ним не ассоциируется. Сколько людей называло Россию нищей? Да Жириновского, например, у нас вспомнят раньше, чем Блока. А мы опять тревожим дух великого поэта…

"Россия... большая матрёшка,
Цветные глаза по плошке,
Аляпистая косынка"
"Да плат узорный до бровей"

Видимо, очень было надо реминисценцию увидеть, даже совсем неточно, даже игнорируя общий образ и мысль. Пусть даже "плат узорный" и "аляпистая косынка" равны. В самом деле, и то, и то – деревенский головной убор (да простят меня женщины, особенно мусульманки, за такое упрощение). Но возьмем, например, похожие строки Владимира Шарыгина:

"Россия!
Тоска святая,
Дыханье бессонных ночей.
Косынка на ней простая,
Из льна заревых лучей."

И что, снова реминисценция, снова Блок?..
По-моему, упущено несколько важных деталей. Реминисценция – это литературный прием, сознательно проводимый автором. Надо иметь сведения о том, что автор знаком с тем, на что яко бы ссылается. Фрагмент должен быть хорошо узнаваем в произведении-оригинале, и желательно, только в нем. Можем ли мы находить реминисценцию по отдельным широко известным словам? Думаю, нет.

"<…> Не блещут новизной и такие приметы-символы России, как безглавые церкви, пыльные травы и погосты, колокольный звон, бездорожье, пустошь, васильки, скрип телег, ива, песня жаворонка и т.д. Говоря словами Блока: "Всё это было, было, было". <…>"

Погосты, колокольный звон, бездорожье, пустошь, васильки, и т.д. - и правда, было. Где только не было. И в прозе, и в стихах, и во всяких уважающих себя словарях и энциклопедиях. Почему же их нельзя упомянуть и теперь, если они есть, все пережили, и нас еще переживут?

"<…> В заключении хочу сказать, что у поэта есть две задачи: первая - овладение поэтическим наследием прошлого, вторая - разрушение существующих канонов и традиций и создание своих. <…>"

Мне в заключение остается заметить, что по своей воле здравомыслящий человек (поэт в том числе) вряд ли станет овладевать тем, что он должен навсегда разрушить.

М. Неспящий
инженер, программист

СОДЕРЖАНИЕ

• Р.Винонен о книге Л.Яковлевой

• Открытый диалог на патриотическую тему

• Обращение Р.Сарчина к русскоязычным литераторам Финляндии

• Р.Сарчин "Русская тоска А.Ланцова"

• А.Ланцов "О литературных влияниях в творчестве И.Глебовой"

• Р.Сарчин "Небо Поэта(о книге Р.Винонена «Дым над именем»)"